Несколько луж перед домом, отражали смешанный с грязным асфальтом цвет разлившегося дождя…
Входная дверь давным-давно отсырела. Подъезд всё больше напоминал подвал с замурованными стенами, отображая безгласность закрытых дверей, намертво приклеенных к стенам.
Приоткрытая дверь, то открывалась, то закрывалась от бесконечных сквозняков, казалось, единственных жителей этой немой квартиры. Посреди комнаты стояла усыпанная лепестками кровать с безнадёжно лежащим телом…
Медленно моргающие глаза, будто выталкивали, одну за другой, медленно скользящие слёзы, заливая угасание почти догоревшей свечи, оставляя лишь запах застывшего парафина на белых щеках.
Волосы хаотично развевались на мокрой подушке, когда рука невольно соскользнула с кровати, нащупав на полу несколько осколков разбившегося окна. Перед глазами вдруг невольно пролетели несколько мгновений, дверь захлопнулась, и пол постепенно стал заливаться замечательно растворившимися в слезах, каплями крови.
Окно растворилось в ночном небе. Свет погас, уступив место луне. На порванных крыльях полуночи, в комнату залетело пламя, испарив обыденные очертания комнаты, забрав с собой холодный ветер.
…Пролетающие лепестки открытых окон, постепенно засыпали весь пол разнообразными красками завялых цветов. Пол постепенно исчезал в разрезах диких роз, сырая земля навсегда накрыла одинокой прохладой всю обстановку промокшей квартиры, утопив комнату в холодных слезах осенней свежести…
В облаках была разлита лишь палитра прошлогодней осени.
Посреди поляны разбросанных душ, стояло лишь одно дерево. Между заснувшими ветвями отвисших петлей, пролетали один за другим чёрно-белые листья, придавая сырой траве, высохший характер.
Забытое сердце продолжало стучаться где-то глубоко под листьями.
Осколки, однажды разбившиеся о вены, испарились вместе с теплом лежащего тела…

Добавлено (2007-01-15, 5:12 Pm)
---------------------------------------------
* * *
раньше, когда ещё свет горел в конце пути по окончании которого, открывались новые, неразгаданные тайны, было теплее. в очередной раз сталкиваясь со встречным ветром, несущим будто вперёд, нелепо вспоминается прохладное прикосновение горячего языка пламени, навсегда сжигающего последние капли, увлажняющие высохшую душу.
это упал лист или закончилась песнь, наступила ночь, или день, опустошенный порывами ветра просто испарился...

* * *
лепестки заледеневших роз, мёртво падают, разбиваясь на мелкие кусочки.
собрав воедино каждый хрусталик цветка, создаётся слабая боль, которая
бесконечно разрезает сердце, видимо пытаясь выдавить тёплую кровь, медленно
разливающуюся посреди неба. красные хлопья рассыпаясь посреди дороги,
создают бархатную дорогу, ведущую в края где боль ощущается, лишь
прикосновением серых губ.

* * *
на встрече трёх месяцев, в ветрянную погоду, когда уже ничего не
напоминало о жизни, появился на свет одинокий ребёнок, ничего не понимающий,
разве что жизнь его лежит в руках смерти... и единственная цель его
бессмысленного существования - упасть в лужу, и медленно погибая -
плакать...
ветер, спокойно шепчущий молитву, усиливается с каждой минутой, как будто
призывая весь холод собраться на одном теле , и постепенно разрезать
существо своими тонкими, но холодно-острыми пальцами...
впервые открыв глаза, почему-то стекают слёзы, мёртво наполняя пустые
пространства между тенью и яркостью загробного дня...
постепенно проходит прорастание организма, постепенно он становится
единственным на пути между жизнью и смертью, сметая последнюю пыль с пути, и
расчищая себе путь в могилу... странно, что спускаясь в склеп, нет ни одной
лампочки способной осветить путь. не растут цветы рядом с местом погребения,
видимо, однажды после дождя, прошедшего одним "лунным" днём, одиноко-дикая
роза завершила своё существование, оставив новые места для произрастания...
и шипы, оставшиеся после смерти, не впускают никого к пристанищу одиноких
сердец, и дождь когда-то, начавшийся никогда не перестанет обливать своими
слезами одинокое тело, лежащее посреди поля...

* * *
тоска, жалость и вся серость, накопившаяся в моём небольшом коконе, вытесняла весь цвет, всю прелесть этого промежутка времени, которого некоторые называют - жизнь. и больше с утра не встаёт со мной птица, напивающая ритм безоблачного неба, вместо неё прилетает никогда, не покидающий мрак, старающийся осветить своим цветом тени, забытый угол.
мой путь помнить давние ночи, страсти и гибели, где обнажённые, принимают шёлковые ванны, пробуждаясь от манящего тепла уходящей тропы, глубоко в лес, в ночь...
постепенно прокладывая путь вперёд, в мрак бархатной полуночи, наслаждаюсь шорохом листьев, которые нашептывают песнь засыпающего мира, вдобавок, воспевая приход осени... но песнь, не смотря на всю прелесть звучания, выглядит как-то тревожно. в момент произношения первых строк, чувствуется вой одинокой волчицы, страдающей от отсутствия лунного месяца, над её головой. заканчивая сказ посвященной задору в сердцах каждого из них, вдруг выходит месяц, освещая оголённые ветви могучего, но одновременно одинокого дерева.
в отражении мутных глаз волка, можно увидеть высыхающий образ полумесяца, отображающего всю мгновенную тусклость последней мысли, успевшей занять главное место в коконе...

* * *
Солнце упало за многоэтажки, оставив на небе чёрный след наступающей ночи. Постепенно бесцветное полотно небосвода окрасилось в прошлогодний снег, застывший между облаками, и превратившийся со временем в звёзды. Холодно было смотреть в лицо неба, не дотягиваясь кончиками пальцев до лунных лучей, рассыпавшихся по всему небу.
Сгнившая дверь подъезда приоткрылась и перед глазами расцвела сухая картина оголённого, разлившегося сухими лепестками вечера. Она пролетела перед глазами, зацепившись за оттопыренные ветви безлиственных деревьев.
Улица манила свежим запахом приоткрытого окна, окна из которого недавно выпало платье, разукрасив асфальт в бардовую краску заката. Она лежала среди листвы, её ладони смотрели ввысь, будто бы стараясь зацепиться за слабый ветер и улететь в дождь, и однажды в сырой вечер намочить несколько кварталов засыпающего города, заставить вспомнить несколько строк из разрезанных страниц, сгоревшей книги. Больно…
Вдали наступало утро. Распятые вдоль улицы фонари, постепенно догорали, распыляя по всей улице сладкий запах ночи, не дающий уснуть многим душам.
Следы, растворяя пыль, тянулись вдоль набережной. Казалось, последние капли ночи уже растворились в прохладной воде реки.
Она, будто не замечая, наступила в воду, и через несколько минут растворилась вместе с пасмурным рассветом, приближающего дождя.

Виктор сидел и дописывал последние строчки своего романа. Долгие годы он трудился над ним. Работа в конструкторском бюро сильно его не занимала, семьи у него не было, а свободное время было. Приходя домой, Виктор весь без остатка погружался в работу над книгой. Час настал, дело было сделано, книга - готова.

На следующий день было решено отдать её в редакцию любимой газеты. Виктор отложил рукопись в сторону. Он был доволен. Спокойствие и удовлетворение воцарили в его душе.

Наступило утро. Виктор вяло потягивался на кровати. Все его заботы были окончены, так ему казалось, дело было сделано.

Осень как всегда ворвалась внезапно. Ещё ночью были видны звезды сквозь чистое небо, а уже на утро пошел дождь. Мелкий противный осенний дождь, ему не было ни конца, ни края. Всё небо было затянуто темными облаками, словно за ними что-то происходило. Лужи росли и росли, холодные ручейки текли по дорогам, тропинкам, мостовым, полям и лугам. Люди одевали куртки и комбинезоны, со звонами и хлопками разворачивали цветные и черные зонты.

В это серое и мрачное утро Виктор был доволен. Если бы он мог знать, что принесет ему этот день.

Он входил в редакцию с улыбкой на лице, а уже через пять минут на нём не было и лица. Всё дело его жизни признали несостоятельным, гениальным для него одного произведением. «Ничего», - взбадривал сам себя Виктор – «есть и другие редакции».

К концу дня он был мрачнее самой темной осенней тучи.

Пришел новый день. Серый и безразличный. Виктор всегда спокойный и дружелюбный начал срываться на сослуживцах. После работы он по-прежнему искал того, кто сможет издать его роман.

Так продолжалось целый месяц.

Погода абсолютно не радовала. С каждым днём становилось всё мрачнее и мрачнее. Перелетные птицы улетели. Листья покинули деревья и разноцветным узором лежали под ними. По утрам лужи покрывались тонким слоем льда, а на лужайках оставался иней.

Виктора не узнавали. Он был одержим своим романом, ничего больше его не интересовало.

Начальству надоело держать такого сотрудника, и, вскоре Виктор остался без работы.

Без работы, без семьи, без друзей, без денег он оставался одержим своей идей во что бы то ни стало издать книгу.

По ночам, когда спал, он видел сны, в них он был счастливый, всеми любимый и уважаемый.

Каждый день тянулся невообразимо долго. Каждый новый день был похож на битву. Надо было выжить и надо было издать книгу. Его вышвыривали с новых работ, едва он успевал на них устроится. Двери издательств по-прежнему были для него закрыты.

В один из дней, проснувшись, он открыл глаза и увидел снег. «Пора», - решил Виктор. Снег хрустел под ногами, пронизывая до самых кончиков нервов. В это утро он решил сдаться.

Это было первое и последнее его публичное выступление. Люди с ужасом смотрели на человека, балансирующего над пропастью. Ещё миг и, казалось, что он упадет с парапет огромной многоэтажки.

Жители города N. Замерли в ожидании. До сих пор практически никому не известный, Виктор превратился в Виктора Ивановича Лютикова. Снизу всё кипело людьми: скорая помощь, милиция, служба спасения, бывшие сослуживцы, прохожие и «зеваки». Какими же мелкими они казались ему! В этом мире его держало только желание издать книгу, желание исчезло, и в то же время надоело жить.

Он падал несколько секунд. На свежем снегу лежало его тело, а рядом виднелся кровавый след.

К следующему вечеру весь город знал о случившемся, все перемалывали косточки погибшего Виктора. О нем узнавали новое и новое. Через неделю вышла его книга, разошедшаяся огромными тиражом.

..…

Прошло два года с тех пор, как он погиб глупой и нелепой смертью. Уже трудно было найти людей, которые могли что-либо рассказать о нем. Время бестселлера прошло, а вместе с ним и время безвременно почившего автора…

Выбежав на балкон услышала голос соседки блондинки,обсуждающей как всегда что то очень важное так громко что слышно в радиусе трех квартир..давно хотелось попросить ее заткнуться..перекинула ноги через перила..сложно...надо прекращать курить и начать заниматься собой..да и не важно это больше..слезы..душат хочется все закончить..железо подоконника раскално на солнце но влажные ноги хорошо на них держаться ..блондинка не видит и хорошо...вспоминаю парня,всех,жалею братьев,говорю спасибо папе и думаю...*Мама,однажды ты мне дала то о чем мы обе теперь жалеем..я хочу отдать тебе это...делай с ней что хочешь..))*и так захотелось жить...захотелось опять оказаться в руках любимого,убежать,начать работать,приходить к нему вечером и тихонечко любить...и целовать каждое утро братика в нос и учиться в институте и быть доктором..Боже,как стали ясны желания...

Отецпришел меня успокоить и не нашел..случайно пошел снять белье и поседел...я бы еще долго думала...

Я слышала две с половиной песни Хим и неибаццо ГОТ!

" Колбасный бунт"

Ныне модно раскрепощение, моральный бунт. В моду вошли революции, и сотрясение старых порядков. При этом абсолютно безразлично, против чего эта революция и какого она масштаба. В самом поганом фаст- фуде революцией назовут снижение цены на гамбургер, или понижение цены на разговор по мобильному телефону. Дискотека обязательна сопровождается названием вроде "колбасный бунт", при этом изображение революционных деятелей будет размещено рядом с обнаженной теткой. Вот и творится на наших глазах парадокс - революция 1917 года, знамена которой держали маргинальные слои общества, голодные по определению, сейчас увязывается с символами сытой, богатой жизни. Более того, не жизни самой, а ее разнузданного, неудержимого прожигания. Вместо смены порядков мы видим еще один сантиметр обнаженного бедра, изьеденного мазями против целюллита.
Что касается того же колбасного бунта, здесь ситуация еще смешнее. Итак, колбасный- созвучно со словом колбаса. А колбаса в большинстве случаев делается из мяса. Бунт - близко по смыслу к определению гражданская война. Какое мясо нужно на войне? Именно. Кроме того, есть слово колбаситься- значит трястись, потреблять, сношаться. Вот и выходит интересный образ - трясущиеся куски пушечного мяса, затянутого в упаковки ультрамодной одежды.
Ха, как ворчали мы чуть раньше, недовольные гонкой вооружений. А теперь нам в глотку, в анус, в глаза, везде куда можно вталкивают знамена новой всеохватывающей гонки - гонки потребления. Девиз этой новой революции, слагающейся из миллионов колбасных бунтов, очень прост - use it. Используй коробку с кормом, используй чье- то тело. И эти знамена и призывы очень понятны и наглядны. Они зовут нас в тот мир, где все можно использовать - положить в рот или надеть на хер. Обьектом потребления становится все. Вот только невдомек несчастным колбасным бунтовщикам, что они то и станут обьектами потребления в первую очередь. Как раз теми мясными колбасками, которые кто то с аппетитом скушает.

А вообще еду я тут недавно в маршрутке и там по радио идет песня про солдата которого забрали прямо из военкомата, жизнерадостно повествующего нам о прелестях ходьбы в сопагах.
Вот и потекли мои мысли по заданному направлению. Вспомнилось как наши гамбургерные друзья во время вьетнама крутили патриотичесие песенки, чтобы бравые пварни шли записываться воевать против комми. Гы, подумалось мне тогда, ну какой же идиот, пойдет в военкомат после этой песни? Хотя наверное хватает. Ёлки палки, идиотизм какой. Сравнил еще тогда то что выпускает государство - песня про бивня который будет 2 года носить круглое, и фильмы типа бумера или бригады. прикольная смесь получается - это при союзе и нас формировали сначала пионеров потом еще бог знает кого, но там образ хотя бы благообразный получался, а тут бумер в сапогах блядь.
И еще, тут недавно херню показывали про гей проституцию в армии, и была раскрутка дезертира. Там толстые дядьки в военной форме чето мямилили с экранов - жалкое зрелище. Это с одной стороны, а с другой когото забрали с военкомата.

Добавлено (2007-07-18, 11:54 Pm)
---------------------------------------------
А потом представитлось, что какой то педик будет вещать типа иди свой гражданский долк выполняй, священный типо. Гогого. Это че выходит, я типо кому то задолжал, государству значит? С хуя ли? Родился уже по уши в долгах. Жеппа. И должен этот долг отдавать значиццо, а иначе придут братки в форме, минты значит. Отчизну защищать. Хорошо, отчизна подразумевает что земля отцов, и так далее. А у нас земля- государоственная. Опять не то- нахуя мне чужую землю защищать? своей у мя нету, а на чужую мне похуй. И в чем прикол. Долг за то, что живу на территории некоей страны. И типа ситуация таким еще боком оборачивается- родился на чужой земле, без ничего, земля предков пренадлежит каким то херам, и я им еще должен чего- то. Ниче не напоминает? правильно, такую вещь как крепостное право.
Так что вот такая прикольная вещь. И ладно крепостные крестьяне, ну а мы те крепостные в которых хотят такую фиговину как патриотизм разжечь

Мы живем в мире населенном дураками. Разве это не так? Посмотрите вокруг. Любой из людей, окружающих тебя, может и назовет тебя дураком, к тому же обоснованно. И плюнув напоследок, гордо удалится. Само собой, с ним могут проделать ту же процедуру. Мы видим толпы просвещенных вокруг. О да, в них горит свет. Свет от лампочки, купленной в близлежащем киоске. На полках магазинов и на витринах ларьков мы найдем много этих лампочек- завалы книг с оглушительными названиями - Беседа с Богом, Откровения Ангелов Хранителей, Как Стать Богатым не Вставая С Унитаза, и много других.
Глаза людей горят потусторонним светом. Глаза людей, за умеренную плату приобщившихся к Знанию. Горят их глаза, взирающие на толпы неверных, подергиваются их губы от желания оглушить смертных не матерным афоризмом, а Истиной(!). И ходят, пинают друг друга эти новоявленные апостолы коммерчески успешных истин. Отдают или отбирают последнюю рубаху, питаются вегетарианскими блюдами и обливаются святой водой.
О да, каждый из них с охотой вытрет о тебя ноги. И ты почувствуешь себя ТАКИМ дураком... на секунду. А всмотревшись повнимательней, пойдешь домой шамать свиное сало. И будешь прав.

Надеюсь ничем не обидел вас. С уважением и желанием, MartyR.